Александр Ливергант – современный российский писатель, переводчик, критик и литературовед, преподаватель, главный редактор журнала «Иностранная литература».
Геннадий Шпаликов и Ги Дебор почти ровесники, пик их популярности пришелся на одно время, но только ли это объединяет французского философа и русского литератора? Александр Терентьевич Иванов, создатель издательства Ad Marginem, покажет, что две эти фигуры связывает не только время, когда они творили, но и сам дух времени, который они увидели, прочувствовали и смогли передать другим.
«Любовь возможна лишь в преддверии революции», — под этой фразой Ги Дебора вполне мог бы подписаться Геннадий Шпаликов. Ги Дебор был основателем ситуационизма. Понятие «ситуация» восходит к философии Сартра, который вкладывал в него идею фундаментального различия между вневременной «сущностью» и формирующейся здесь и сейчас «ситуацией». Например, если мы ждем кого-то в кафе, то отсутствие того, кого мы ждем, образует смысл всей ситуации «я жду N в кафе», а вовсе не признаки, всегда присущие этому месту (запахи еды и кофе, звуки посуды, гул посетителей и т. п.). Ги Дебор распространяет сартрианское понятие ситуации на пространство всего современного мегаполиса. Мы живем не «в» городе как вместилище зданий и улиц, а формируем в нем некие «ситуации», бесцельно двигаясь по пространству, совершая остановки-зависания, образуя сеть случайных встреч, обрывков брошенных фраз, сближений, отдалений и прочего. То есть пространство города, согласно Дебору, ситуативно, скользяще, нефиксируемо, сетеобразно.
Геннадий Шпаликов — советский Ги Дебор, удивительный поэт, сценарист и режиссер. Как и Дебор, Шпаликов имел выраженное пространственное мышление, а само пространство понимал не как вместилище тел, а как способ сборки души в промежутках, просветах, промельках бесцельных, незапрограммированных движений-скольжений по городской среде. Этот способ движения Ги Дебор называл détournement — отклонение, незаконное, реверсивное присвоение, когда захваченные чужими смыслами пространства и культурные знаки присваиваются через их смысловое выворачивание наизнанку или простой сдвиг значения. Именно так действовал Шпаликов с анонимным, казенным пространством советского города, романтизируя его самые банальные углы и закоулки. Оба эти художника создали настроение целой эпохи конца 50-х — начала 60-х годов.
Александр Терентьевич Иванов, создатель издательства Ad Marginem, покажет, что две эти фигуры связывает не только время, в которое они творили, но и сам дух времени, который они увидели, прочувствовали и смогли передать другим.
О Даниэле Дефо пишут обычно, как об авторе «Робинзона Крузо». О «Робинзоне Крузо» в лекции, конечно, будет идти речь. Но смысл в другом: классик английской и мировой литературы владел редким (во всяком случае, для своего времени) даром: выдавать выдуманные события за реальные, вымысел — за факт. Об этом и моя книга: «Даниэль Дефо. Факт или вымысел». Слушателю лекции о жизни Дефо предстоит решить, кто же автор «Робинзона»: правдолюб или фантаст.
Лекция о картине Караваджо «Смерть Марии» (в русской традиции этот сюжет обычно называется «Успение Богородицы») будет развиваться в трех направлениях. Во-первых, мы посмотрим на шедевр Караваджо, украшающий в настоящий момент коллекцию Лувра, глазами его заказчиков начала XVII века, во-вторых, увидим картину в контексте творчества Караваджо и, главное, в-третьих, постараемся разглядеть «невидимый слой» содержания — символический и богословский планы, без которых живопись Караваджо невозможно понять в полной мере.
Лектор — поэт, филолог, историк искусства Михаил Кукин
Место: Белый зал